"Elizabeth Cotten"
"Elizabeth Cotten"
Точная дата рождения Элизабет Коттен не известна. Чаще всего упоминаются 1893 и 1895 годы. Некоторые источники называют 1897 год, что маловероятно. Точно известно, что родилась темнокожая девочка в городе Чепель Хилл (Chapel Hill), штат Северная Каролина, и что она была четвертым ребенком в семье. Отец работал чернорабочим на руднике, а мать совмещала работу повара и акушерки. Известно также, что в восемь лет Либба (таковым было прозвище Коттен), научилась играть на банджо, а спустя два или три года - еще и на гитаре. Как только старший брат уходил из дома, девочка забиралась под кровать, извлекала его гитару и, пока брат отсутствовал, училась на ней играть. Но как же она играла! Дело в том, что Либба была левшой, а переставлять струны на тайно заимствованной гитаре не могла. Проще было осваивать инструмент, играя на нем вверх-тормашками (upside-down). Таким образом, Либба придумывала на ходу аккорды и собственный стиль. Это, во-первых. Во-вторых, девочка уже несколько лет играла на банджо, используя плектры, и когда она взялась за гитару, то, не задумываясь, перенесла на нее технику игры на банджо. Так что можно не только предполагать, но и утверждать, что стилем fingerpicking играли на гитаре еще в 1905 году! (Спустя полвека этот стиль получит название «Cotten-picking»). В двенадцать лет Либба сумела заработать на собственную гитару, и против этой покупки никто из семейства не возражал, так как девочка была явно одаренной. Но, приобретя свою гитару, она не изменила способ игры вверх-тормашками! Да и зачем его менять, когда все и так получается? Еще одно чудо состояло в том, что Элизабет сочиняла песни. И эти песни затем пели всем семейством, устраивая импровизированные концерты для друзей и соседей.
Но в начале XX века профессиональная музыкальная карьера для темнокожей девочки было делом немыслимым. Как только Элизабет исполнилось пятнадцать, она вышла замуж и вскоре родила ребенка. Музыкальные увлечения Либбы уступили место заботе о дочери. Более чем на четверть века гитара и банджо были, если и не забыты, то отставлены в сторону, и, скорее всего, мы бы никогда не узнали имени Коттен, не услышали бы ее песен, если бы не поразительный случай, свидетельствующий о присутствии в нашей жизни Бога не меньше, чем чудо с воскресением Лазаря.
Прошли годы, десятилетия, и когда Элизабет Коттен было уже за сорок, она перебралась из своего городка в Вашингтон, чтобы помогать дочери ухаживать за внуками. Там же Либба устроилась на работу в большой универмаг. Однажды ей на глаза попалась заплаканная девочка, лет пяти, потерявшаяся в огромном магазине. В еще большем отчаянии была мать девочки - Руфь Сигер (Ruth Seeger). Это значит, что потерявшимся ребенком оказалась не кто-нибудь, а Пегги Сигер - дочь известного музыковеда Чарльза Сигера (Charles Seeger), младшая сестра Пита и Майка Сигеров, в будущем знаменитая фолк-певица и жена Эвана МакКолла!..
Руфь и Элизабет подружились, и вскоре отец музыкального семейства, узнав о количестве внуков у Коттен (пятеро!), предложил ей подрабатывать в своем доме. Это было в 1940 году. Старший сын Чарльза - Пит - уже был к этому времени известным исполнителем народных и социальных песен. Но ни он, ни его отец-музыковед, ни кто-либо другой из семейства Сигеров не подозревали, какая чудесная женщина приходит к ним по выходным, чтобы постирать, погладить, испечь хлеб или просто посидеть с детьми – Пегги, Майком и еще двумя их сестрами.
Однажды Майк, в то время обучавшийся игре на гитаре, решил поиграть на кухне, где как раз трудилась Либба. Между делом она сказала, что может показать начинающему гитаристу, как надо правильно играть. Подросток безропотно передал гитару, и Коттен, перевернув ее вверх-тормашками, сыграла несколько мелодий, приведя мальчишку в шок. Вскоре собралось все семейство. Затаив дыхание и оставив прочие дела, Сигеры слушали песню «Freidht Train» (Товарный поезд), сочиненную Элизабет еще в 1903 году!
Freight train, Freight train, run so fast
Freight train, Freight train, run so fast
Please don't tell what train I'm on
They won't know what route I've gone
When I am dead and in my grave
No more good times here I crave
Place the stones at my head and feet
Tell them all that I've gone to sleep.
When I die, Lorde, bury me deep
Way down on old Chestnut street
So I can hear old Number 9
As she comes rolling by.
When I die, Lorde, bury me deep
Way down on old Chestnut street
Place the stones at my head and feet
Tell them all that I've gone to sleep.
Слухи о невероятной blueswomen, бывающей в доме у Сигеров, распространились довольно скоро, и в гости к Чарльзу и Руфи стали наведываться специалисты. Один из них, - музыкант, писатель и редактор Эд Бадекс (Ed Badeaux), посетивший дом Сигеров осенью 1953 года, впоследствии так описывал встречу с Коттен:
«Пробыв в гостях целый день, мы встретили там Либбу, и эта встреча с лихвой подтвердила сложившуюся ее репутацию. Маленькая, изящная, с огромным и естественным благородством, она спокойно и ловко играла на гитаре весьма запутанным двухпальцевым стилем fingerpicking. Она отличалась от многих гитаристов-левшей, которые овладевая инструментом, меняли порядок струн, выстраивая их наоборот. Либба этого не делала. Она брала лады правой рукой, а струны перебирала большим и указательным пальцами левой. То обстоятельство, что она не перестраивала гитару означало, что большим пальцем Либба играла основную мелодию, в то время как ногтем мизинца извлекала довольно резкие звуки на басовых струнах».
Когда Майк подрос, стал профессиональным музыкантом и выступал на сценах Америки, то решил записать Элизабет и издать пластинку, понимая, что имеет дело с явлением уникальным. В конце 1957 года они организовали запись прямо на дому Элизабет Коттен, и после нескольких сессий материал для альбома был готов.
Майк Сигер вспоминал, что Либба в это время была целиком занята воспитанием внуков и едва согласилась на запись. Сессии проводились вечерами, после того, как дети укладывались спать, поэтому Элизабет пела как можно тише, так чтобы песни служили еще и колыбельными. Она сидела на краю кровати, в то время как Майк держал микрофон. Согласитесь, сама обстановка, в какой был записан альбом, необычна и, скорее всего, беспрецедентна. За время сессий Коттен использовала несколько гитар. В доме у нее был только Silverstone с f-образными отверстиями, но Майк принес классическую испанскую гитару с нейлоновыми струнами, свой любимый Мартин D-28 и, кроме того, пятиструнный банджо, на котором были записаны две песни. Таким образом, одна из самых популярных и влиятельных песен пятидесятых – «Freight Train» - была сочинена еще в 1903 году десятилетним ребенком Лизой Коттен и, спустя более полувека, записана в спальне, в присутствии ее мирно дремлющих внуков…
В 1958 году шестидесятитрехлетняя исполнительница отметила свой дебют на профессиональной сцене полноценным лонгплеем «Folksongs & Instrumentals», встреченным с восторгом по обеим сторонам Атлантики. Мало того, что Элизабет выступила во многих американских штатах. Успех необычной блюзовой исполнительницы оказался столь ошеломляющим, что были организованы ее выступления в Англии, где Коттен, наряду с блюзовыми гитаристами из Чикаго, оказала огромное влияние на целое поколение гитаристов.
Она активно выступала вплоть до начала семидесятых, получила множество самых высоких и престижных наград, включая Грэмми, и в июне 1987 года тихо скончалась в городе Сиракузы, штат Нью-Йорк. Ее банджо и гитара помещены в музей (Smithsonian Institution), а сама Элизабет Коттен вошла в символический список семидесяти пяти наиболее влиятельных женщин афро-американского происхождения! Спустя два года после ее смерти, Smithsonian/Folkwaus переиздал на CD знаменитый альбом 1958 года с сопроводительными текстами Майка Сигера.
…Когда я впервые услышал Коттен, то испытал сразу несколько потрясений. Во-первых, поразила безупречная техника, чего я не ожидал от шестидесятилетней женщины. Первая же инструментальная пьеса – «Wilson Rag» - не только поколебала мои представления о женщинах-гитаристках, но в корне изменили их. Во-вторых, я был потрясен голосом. Да, я знал, что поет бабушка, сидящая на краю кровати, в которой спят ее внуки, но в этом ни на что не похожем песнопении я отчетливо слышал (и слышу сейчас!) интонации десятилетней девочки. Так могут петь только дети, для которых не важны точность и следование ритму аккомпанемента. Голос Коттен был как бы сам по себе, отчего создавалось впечатление, будто ей подыгрывает некий высококлассный гитарист, идущий на уступки своеобразному и на первый взгляд неумелому пению ребенка, который по-иному слышит, видит и чувствует. Можно только представить, что испытывали свидетели выступлений Элизабет Коттен, видя перед собой крохотную темнокожую бабушку, с благородной (у нас бы сказали – интеллигентной) внешностью и столь же обаятельным голосом, переполненным детскими интонациями! Наконец, еще одно потрясение – теплота и душевность, до сих пор мною неслыханные. Так, вероятно, пела бы и моя бабушка, умей она петь и играть на гитаре… Еще и еще раз убеждаешься, что техническое совершенство – ничто, если нет в нем души. В простеньких инструментальных пьесах Коттен столько картин, столько живописных полотен, сколько, быть может, нет и во всех книгах, повествующих о жизни черных в Америке. Коттен рассказывает несравненно больше, так как передает нам чувства и эмоции, переполнявшие ее саму, все ее семейство, соседей, предков… Все они, через эту хрупкую женщину, которой Господь дал долгую и счастливую жизнь, донесли до нас свои страдания, мечты и радости…
«Я купил ее пластинку и всю досконально изучил, - вспоминал Мартин. - Разобравшись, благодаря примечаниям, как надо настраивать гитару для исполнения каждой вещи, я затем разгадывал, что именно и как она играла, и вскоре мог играть весь альбом. Две песни она играла на банджо, так что я бросился и купил банджо и подобрал на нем эти мелодии».
Коттен использовала для каждой песни особенную настройку, что поразило не только Карти, но и Ренборна, и других гитаристов. Мне неизвестно, видели ли они, как именно играет Элизабет, или только слышали? Ведь едва ли кто-нибудь из них смог бы повторить технику “upside-down”. Что еще могло подкупить, так это то, что Коттен играла переборами, почти не используя ритм. Таким образом, она не просто подыгрывала себе, она – играла, возведя гитару до уровня полноценного, а не вспомогательного (при голосе) инструмента. В этом она была впереди остальных черных и белых блюзменов своего времени. Не забудем, что свои песни Коттен сочиняла и исполняла тогда, когда Биг Билл Брунзи еще не знал, что такое гитара, а Роберт Джонсон еще даже не родился! Вот почему можно смело утверждать, что герои Фолк-Возрождения - от Дэйви Грэма, Берта Дженша и Мартина Карти до американцев Джона Фэхея (John Fahey) и Лео Котке (Leo Kottke) – пошли дорогой, на которую когда-то вступила девочка из провинциального городка в Северной Каролине…
Элизабет Коттен умерла в 92 года в городе Сиракузы,штат Нью-Йорк.