Jún 27

Двадцать семь лет, двадцать семь лет,
Единственное, что мной усвоено, единственное, что мне втолковано:
Нужно кого-то продавать, если хочешь удачных продаж,
Но я не желаю отдавать душу дьяволу, я
Пишу песни, идущие от сердца,
И плевать, попадут ли они в верхние строчки хит-парадов.
Говорю то, что вижу, иначе не умею,
И тень на меня не отброшена.

Я не ведаю, куда бегу, знаю только, как бежать,
Ведь я занимаюсь этим всю свою жизнь.
О, я не ведаю, что делаю, зато знаю, что уже сделано,
Я – голодное сердце, заряженный мушкет.

Двадцать семь лет, теперь мне двадцать семь лет,
И мне понятно лишь, что непонятно, как
Всё время всем угождать,
Ведь люди чертовски быстро меняют свои вкусы.
Немножко выцветший, немножко потрёпанный,
Я, тем не менее, не собираюсь останавливаться, меня не убедишь
Написать слова, которым я не верю,
Посулив, что моё лицо покажут по ящику.

Не ведаю, куда бегу, знаю только, как бежать,
Ведь я занимаюсь этим всю свою жизнь.
О, я не ведаю, что делаю, зато знаю, что уже сделано,
Я – голодное сердце, заряженный мушкет.

Двадцать семь лет, двадцать семь лет за плечами,
Семь сотен песен написано и лишь двенадцать спето,
Дым восьмидесяти семи тысяч сигарет пропущен через лёгкие,
И каждый божий день я сожалею о том, что однажды начал курить.
Неделю чищу зубы и неделю стригусь,
Восемь лет сплю, но просыпаясь, по-прежнему чувствую усталость.
Целый год трапез и, чёрт, всё та же потеря веса,
Пять хороших девушек и пять нехороших расставаний.
Двадцать семь дней рождений, двадцать семь новогодних ночей,
Тридцать семь тысяч фунтов потрачены на то, чтобы глотнуть чуток пивка,
Вечно умирающие старые надежды, вечно растущие новые страхи,
Не знаю, куда я двигаюсь, зато знаю, как я здесь оказался.

Не ведаю, куда бегу, знаю только, как бежать,
Ведь я занимаюсь этим всю свою жизнь.
О, я не ведаю, что делаю, зато знаю, что уже сделано,
Я – голодное сердце, заряженный мушкет.

Так что, я не ведаю, куда бегу, знаю только, как бежать,
Ведь я занимаюсь этим всю свою жизнь.
О, я не ведаю, что делаю, зато знаю, что уже сделано,
Я – голодное сердце, заряженный мушкет